✕
Paroles originales
The Hunting of the Snark. Fit the First. The Landing
"Just the place for a Snark!" the Bellman cried,
As he landed his crew with care;
Supporting each man on the top of the tide
By a finger entwined in his hair.
"Just the place for a Snark! I have said it twice:
That alone should encourage the crew.
Just the place for a Snark! I have said it thrice:
What I tell you three times is true."
The crew was complete: it included a Boots—
A maker of Bonnets and Hoods—
A Barrister, brought to arrange their disputes—
And a Broker, to value their goods.
A Billiard-marker, whose skill was immense,
Might perhaps have won more than his share—
But a Banker, engaged at enormous expense,
Had the whole of their cash in his care.
There was also a Beaver, that paced on the deck,
Or would sit making lace in the bow:
And had often (the Bellman said) saved them from wreck,
Though none of the sailors knew how.
There was one who was famed for the number of things
He forgot when he entered the ship:
His umbrella, his watch, all his jewels and rings,
And the clothes he had bought for the trip.
He had forty-two boxes, all carefully packed,
With his name painted clearly on each:
But, since he omitted to mention the fact,
They were all left behind on the beach.
The loss of his clothes hardly mattered, because
He had seven coats on when he came,
With three pair of boots—but the worst of it was,
He had wholly forgotten his name.
He would answer to "Hi!" or to any loud cry,
Such as "Fry me!" or "Fritter my wig!"
To "What-you-may-call-um!" or "What-was-his-name!"
But especially "Thing-um-a-jig!"
While, for those who preferred a more forcible word,
He had different names from these:
His intimate friends called him "Candle-ends,"
And his enemies "Toasted-cheese."
"His form is ungainly—his intellect small—"
(So the Bellman would often remark)
"But his courage is perfect! And that, after all,
Is the thing that one needs with a Snark."
He would joke with hænas, returning their stare
With an impudent wag of the head:
And he once went a walk, paw-in-paw, with a bear,
"Just to keep up its spirits," he said.
He came as a Baker: but owned, when too late—
And it drove the poor Bellman half-mad—
He could only bake Bride-cake—for which, I may state,
No materials were to be had.
The last of the crew needs especial remark,
Though he looked an incredible dunce:
He had just one idea—but, that one being "Snark,"
The good Bellman engaged him at once.
He came as a Butcher: but gravely declared,
When the ship had been sailing a week,
He could only kill Beavers. The Bellman looked scared,
And was almost too frightened to speak:
But at length he explained, in a tremulous tone,
There was only one Beaver on board;
And that was a tame one he had of his own,
Whose death would be deeply deplored.
The Beaver, who happened to hear the remark,
Protested, with tears in its eyes,
That not even the rapture of hunting the Snark
Could atone for that dismal surprise!
It strongly advised that the Butcher should be
Conveyed in a separate ship:
But the Bellman declared that would never agree
With the plans he had made for the trip:
Navigation was always a difficult art,
Though with only one ship and one bell:
And he feared he must really decline, for his part,
Undertaking another as well.
The Beaver's best course was, no doubt, to procure
A second-hand dagger-proof coat—
So the Baker advised it—and next, to insure
Its life in some Office of note:
This the Banker suggested, and offered for hire
(On moderate terms), or for sale,
Two excellent Policies, one Against Fire,
And one Against Damage From Hail.
Yet still, ever after that sorrowful day,
Whenever the Butcher was by,
The Beaver kept looking the opposite way,
And appeared unaccountably shy.
Traduction
Охота на Снарка. Припадок первый. Высадка на сушу.
"Здесь логово Снарка!" - Глашатай вскричал,
швартуясь весьма кропотливо;
и пальцы засунув в вихры, он втащил экипаж на причал
на самой вершине прилива.
"Здесь логово Снарка! Повторю еще раз.
Только это нам, братцы, отрада.
Здесь логово Снарка! Говорю без прикрас.
Раз сказал в третий раз, значит правда1."
Вся команда готова. Слуга среди них,
Капюшонных и Шляпных дел Мастер,
Брокер, нужный чтоб их барахло оценить,
Адвокат, чтоб улаживать страсти.
Биллиардный маркёр, выдающийся ас,
что всегда мог прибрать свыше доли,
но Банкир, чей огромный расход всех потряс,
всю наличность припрятал в подоле.
Был Бобер, он на судне смотрел на компас
и плести кружева был мастак,
и не раз, как Глашатай сказал, всех их спас,
но матросы не ведали - как.
Был один, знаменитый целой массой вещей,
позабытых при всходе на борт:
зонт, часы, украшенья и пару плащей
он купил, собираясь в поход.
42 чемодана он отдал во фрахт,
и на каждом указано имя.
Но он как-то забыл помянуть этот факт,
на песке они грудой поныне.
Да, потеря плащей не большая беда,
в семи куртках поднялся на судно,
и в трех парах ботинок, но вот ерунда:
свое имя забыл абсолютно.
Откликался на "Эй" и любой громкий крик:
типа "Жрать" или, скажем, "Хрен-с-ним",
или "Как-там-тебя", или "Слышишь, старик",
но особо любил "Аноним".
Ну а тот, кто покрепче словцо предпочел,
капитан или старый матрос:
называл, коль был друг, "двусторонней свечой",
а враги звали так: "сырный тост".
"Он, конечно, неловок, умом не блистал -
(так Глашатай всегда подмечал),
но отважен он, братцы, и тверд словно сталь,
что со Снарком важнее меча.
Он с гиенами, знаешь, гляделки изведал
и качал им нахально башкой,
и гулял как-то раз, лапа-к-лапе с медведем,
чтобы тот не был съеден тоской."
Его Пекарем взяли на борт, и вот тут
(чем Глашатая чуть не допек)
он признал, что готовит лишь свадебный торт,
но сырья не нашлось, увы, впрок.
О последнем в команде заметим особо.
Заходил у него ум за разум,
но зациклен он был лишь на Снарка особе
и Глашатай втянул его сразу.
Мясником его взяли, но настала пора,
когда плаванье длилось неделю,
он признал, что убить может только Бобра,
и отвисла Глашатая челюсть.
Позже он объяснил, правда голос дрожал,
что на судне Бобер лишь один
и прирученный им, и что было бы жаль,
если б дуба дал сей господин.
Но Бобер услыхал и, решив, что насмарку
жизнь пошла, зарыдал и раскис,
даже дивное счастье охоты на Снарка
не искупит столь мрачный сюрприз.
Был дан дельный совет - отселить Мясника
на отдельно плывущее судно.
Отказался Глашатай в детали вникать
и менять свои планы прилюдно.
Навигация - это всегда мастерство,
даже если ведешь одно судно.
И пришлось отказаться, моля божество
все уладить уж как-то подспудно.
Без сомненья Бобру надлежало добыть
себе латанных лат иль кольчугу,
ну а Пекарь еще предложил не забыть
оплатить страховую услугу.
И Банкир уступил бы по сходной цене
пару сроковых полисов кряду:
первый, чтобы не сгинуть бесплатно в огне,
а другой защитил бы от града.
И все ж после этого грустного дня,
где б ни встретил Бобер Мясника,
то шарахался в сторону как от огня,
как-то странно робел и сникал.
- 1. В загадочном мире "Охоты" любое высказывание, повторенное трижды, автоматически становится истинным - здесь и ниже
✕
Collections avec « The Hunting of the ... »
| 1. | Longest Translations/Songs/Poems On LT |
Lewis Carroll: Top 3
| 1. | Jabberwocky |
| 2. | You Are Old, Father William |
| 3. | A Boat Beneath a Sunny Sky |
Expressions idiomatiques dans « The Hunting of the ... »
| 1. | packed (with) |
| 2. | Без прикрас |
| 3. | Вникать |
Commentaires
Pinchus
Mer, 29/01/2020 - 04:31
>L4: "his" meaning Bellman's. At least in my understanding.
Да, над этим я тоже задумался. Первая мысль была такой же. Вряд ли он мог помочь команде, ковыряясь в своей шевелюре. Смешнее, если он это проделывал с каждым членом экипажа. Each man - тоже his.
А почему Billiard-marker это судья? Это какой-то сленг?
Гугл говорит: "A Billiard Marker keeps scores made by players and indicates them on a scoring board. In public billiard halls his duties also entail things such as allocating tables, cues, chalk, and sometimes refreshment too. He coaches learners, plays with patrons and collects fees for use of the tables."
Schnurrbrat
La Russie a lancé une guerre honteuse contre l’Ukraine. Soutenez l’Ukraine !
Qui traduit ?
Fit the Second