✕
Oryginalne teksty (piosenek)
1831-го июня 11 дня
1
Моя душа, я помню, с детских лет
Чудесного искала. Я любил
Все обольщенья света, но не свет,
В котором я минутами лишь жил;
И те мгновенья были мук полны,
И населял таинственные сны
Я этими мгновеньями. Но сон
Как мир не мог быть ими омрачён.
2
Как часто силой мысли в краткий час
Я жил века и жизнию иной,
И о земле позабывал. Не раз
Встревоженный печальною мечтой
Я плакал; но все образы мои,
Предметы мнимой злобы иль любви,
Не походили на существ земных.
О нет! всё было ад иль небо в них.
3
Холодной буквой трудно объяснить
Боренье дум. Нет звуков у людей
Довольно сильных, чтоб изобразить
Желание блаженства. Пыл страстей
Возвышенных я чувствую, но слов
Не нахожу и в этот миг готов
Пожертвовать собой, чтоб как-нибудь
Хоть тень их перелить в другую грудь.
4
Известность, слава, что они? — а есть
У них над мною власть; и мне они
Велят себе на жертву всё принесть,
И я влачу мучительные дни
Без цели, оклеветан, одинок;
Но верю им! — неведомый пророк
Мне обещал бессмертье, и живой
Я смерти отдал всё, что дар земной.
5
Но для небесного могилы нет.
Когда я буду прах, мои мечты,
Хоть не поймёт их, удивлённый свет
Благословит; и ты, мой ангел, ты
Со мною не умрёшь: моя любовь
Тебя отдаст бессмертной жизни вновь;
С моим названьем станут повторять
Твоё: на что им мертвых разлучать?
6
К погибшим люди справедливы; сын
Боготворит, что проклинал отец.
Чтоб в этом убедиться, до седин
Дожить не нужно! есть всему конец;
Немного долголетней человек
Цветка; в сравненьи с вечностью их век
Равно ничтожен. Пережить одна
Душа лишь колыбель свою должна.
7
Так и её созданья. Иногда,
На берегу реки, один, забыт,
Я наблюдал, как быстрая вода
Синея гнётся в волны, как шипит
Над ними пена белой полосой;
И я глядел и мыслию иной
Я не был занят, и пустынный шум
Рассеевал толпу глубоких дум.
8
Тут был я счастлив... О, когда б я мог
Забыть, что незабвенно! женский взор!
Причину стольких слёз, безумств, тревог!
Другой владеет ею с давных пор,
И я другую с нежностью люблю,
Хочу любить, — и небеса молю
О новых муках: но в груди моей
Всё жив печальный призрак прежних дней.
9
Никто не дорожит мной на земле
И сам себе я в тягость, как другим;
Тоска блуждает на моём челе.
Я холоден и горд; и даже злым
Толпе кажуся; но ужель она
Проникнуть дерзко в сердце мне должна?
Зачем ей знать, что в нём заключено?
Огонь иль сумрак там — ей всё равно.
10
Темна проходит туча в небесах,
И в ней таится пламень роковой;
Он вырываясь обращает в прах
Всё, что ни встретит. С дивной быстротой
Блеснёт, и снова в облаке укрыт;
И кто его источник объяснит,
И кто заглянет в недра облаков?
Зачем? они исчезнут без следов.
11
Грядущее тревожит грудь мою.
Как жизнь я кончу, где душа моя
Блуждать осуждена, в каком краю
Любезные предметы встречу я?
Но кто меня любил, кто голос мой
Услышит и узнает... И с тоской
Я вижу, что любить, как я, порок,
И вижу, я слабей любить не мог.
12
Не верят в мире многие любви
И тем счастливы; для иных она
Желанье, порожденное в крови,
Расстройство мозга иль виденье сна.
Я не могу любовь определить,
Но это страсть сильнейшая! — любить
Необходимость мне; и я любил
Всем напряжением душевных сил.
13
И отучить не мог меня обман.
Пустое сердце ныло без страстей,
И в глубине моих сердечных ран
Жила любовь, богиня юных дней;
Так в трещине развалин иногда
Берёза вырастает молода
И зелена, и взоры веселит,
И украшает сумрачный гранит.
14
И о судьбе её чужой пришлец
Жалеет. Беззащитно предана
Порыву бурь и зною, наконец
Увянет преждевременно она;
Но с корнем не исторгнет никогда
Мою берёзу вихрь: она тверда;
Так лишь в разбитом сердце может страсть
Иметь неограниченную власть.
15
Под ношей бытия не устаёт
И не хладеет гордая душа;
Судьба её так скоро не убьёт,
А лишь взбунтует; мщением дыша
Против непобедимой, много зла
Она свершить готова, хоть могла
Составить счастье тысячи людей:
С такой душой ты бог или злодей...
16
Как нравились всегда пустыни мне.
Люблю я ветер меж нагих холмов,
И коршуна в небесной вышине,
И на равнине тени облаков.
Ярма не знает резвый здесь табун,
И кровожадный тешится летун
Под синевой, и облако степей
Свободней как-то мчится и светлей.
17
И мысль о вечности, как великан,
Ум человека поражает вдруг,
Когда степей безбрежный океан
Синеет пред глазами; каждый звук
Гармонии вселенной, каждый час
Страданья или радости для нас
Становится понятен, и себе
Отчёт мы можем дать в своей судьбе.
18
Кто посещал вершины диких гор
В тот свежий час, когда садится день,
На западе светило видит взор
И на востоке близкой ночи тень,
Внизу туман, уступы и кусты,
Кругом всё горы чудной высоты,
Как после бури облака, стоят
И странные верхи в лучах горят.
19
И сердце полно, полно прежних лет,
И сильно бьётся; пылкая мечта
Приводит в жизнь минувшего скелет,
И в нем почти всё та же красота.
Так любим мы глядеть на свой портрет,
Хоть с нами в нём уж сходства больше нет,
Хоть на холсте хранится блеск очей,
Погаснувших от время и страстей.
20
Что на земле прекрасней пирамид
Природы, этих гордых снежных гор?
Не переменит их надменный вид
Ничто: ни слава царств, ни их позор;
О рёбра их дробятся темных туч
Толпы, и молний обвивает луч
Вершины скал; ничто не вредно им.
Кто близ небес, тот не сражён земным.
21
Печален степи вид, где без препон,
Волнуя лишь серебряный ковыль,
Скитается летучий аквилон
И пред собой свободно гонит пыль;
И где кругом, как зорко ни смотри,
Встречает взгляд берёзы две иль три,
Которые под синеватой мглой
Чернеют вечером в дали пустой.
22
Так жизнь скучна, когда боренья нет.
В минувшее проникнув, различить
В ней мало дел мы можем, в цвете лет
Она души не будет веселить.
Мне нужно действовать, я каждый день
Бессмертным сделать бы желал, как тень
Великого героя, и понять
Я не могу, что значит отдыхать.
23
Всегда кипит и зреет что-нибудь
В моем уме. Желанье и тоска
Тревожат беспрестанно эту грудь.
Но что ж? Мне жизнь всё как-то коротка
И всё боюсь, что не успею я
Свершить чего-то! — жажда бытия
Во мне сильней страданий роковых,
Хотя я презираю жизнь других.
24
Есть время — леденеет быстрый ум;
Есть сумерки души, когда предмет
Желаний мрачен: усыпленье дум;
Меж радостью и горем полусвет;
Душа сама собою стеснена,
Жизнь ненавистна, но и смерть страшна,
Находишь корень мук в себе самом
И небо обвинить нельзя ни в чём.
25
Я к состоянью этому привык,
Но ясно выразить его б не мог
Ни ангельский, ни демонский язык:
Они таких не ведают тревог,
В одном всё чисто, а в другом всё зло.
Лишь в человеке встретиться могло
Священное с порочным. Все его
Мученья происходят оттого.
26
Никто не получал, чего хотел
И что любил, и если даже тот,
Кому счастливый небом дан удел,
В уме своем минувшее пройдёт,
Увидит он, что мог счастливей быть,
Когда бы не умела отравить
Судьба его надежды. Но волна
Ко брегу возвратиться не сильна.
27
Когда гонима бурей роковой
Шипит и мчится с пеною своей,
Она всё помнит тот залив родной,
Где пенилась в приютах камышей,
И, может быть, она опять придёт
В другой залив, но там уж не найдёт
Себе покоя: кто в морях блуждал,
Тот не заснет в тени прибрежных скал.
28
Я предузнал мой жребий, мой конец,
И грусти ранняя на мне печать;
И как я мучусь, знает лишь творец;
Но равнодушный мир не должен знать.
И не забыт умру я. Смерть моя
Ужасна будет; чуждые края
Ей удивятся, а в родной стране
Все проклянут и память обо мне.
29
Все. Нет, не все: созданье есть одно
Способное любить — хоть не меня;
До этих пор не верит мне оно,
Однако сердце полное огня
Не увлечётся мненьем, и моё
Пророчество припомнит ум её,
И взор, теперь весёлый и живой,
Напрасной отуманится слезой.
30
Кровавая меня могила ждет,
Могила без молитв и без креста,
На диком берегу ревущих вод
И под туманным небом; пустота
Кругом. Лишь чужестранец молодой,
Невольным сожаленьем и молвой
И любопытством приведён сюда,
Сидеть на камне станет иногда.
31
И скажет: отчего не понял свет
Великого, и как он не нашёл
Себе друзей, и как любви привет
К нему надежду снова не привёл?
Он был её достоин. И печаль
Его встревожит, он посмотрит вдаль,
Увидит облака с лазурью волн,
И белый парус, и бегучий чёлн.
32
И мой курган! — любимые мечты
Мои подобны этим. Сладость есть
Во всём, что не сбылось, — есть красоты
В таких картинах; только перенесть
Их на бумагу трудно: мысль сильна,
Когда размером слов не стеснена,
Когда свободна, как игра детей,
Как арфы звук в молчании ночей!
Tłumaczenie
11. juna 1831.
1.
Znam, duša mi je iznad svega
Oduvek neobično htela. Ljubih
Sve sablazni tog sveta, ali ne njega...
Živeh minutima taj život grubi;
I uvek muke navirahu nove,
Ja punih svoje začarane snove
Trenucima tim. Ali snova let
Ne može da potamni kao svet.
2.
Često, za tren, kad snažna misao mi luta,
Ja živeh vekove, živote druge,
Zaboravljah na zemlju. Mnogo puta,
Uznemiren od snova punih tuge,
Ja plakah; ali svi ti snovi moji,
Koje ja volim, il' ih se pak bojim,
Daleki od zemaljskog behu tada.
O, ne! Sve je sa neba il' od ada.
3.
Teško je borbu misli hladnom reči
Objasniti. Jer čovek nema vlasti
Nad silnim zvukom kojim može reći
Težnju ka sreći.Osećam žar strasti
Uzvišene. Al' prave reči nemam,
I uvek sam na svaku žrtvu spreman
Da sen bar strasti osete i ljudi,
Da je prenesem i u druge grudi.
4.
Šta popularnost, slava? - Ali one
Vladaju mnome. One večno uče
Da žrtvujem se, i na žrtvu gone,
Ja vučem tako svoje dane mučne,
Bez cilja, sam, i opadnut za porok;
Al' veruj im! - Neznani mi prorok
Obeća besmrtnost, i sad, dok trajem,
Davaću smrti sve što zemlja daje.
5.
Ali za nebesko i nema groba.
Kad budem prah, i duša što je snila,
Kad, i ne shvativ sve, ljudi novog doba
Blagoslove; ti nećeš sa mnom, mila,
Da umreš: svojom ljubavlju ću znati
Da besmrtnost životu tvome vratim,
Za tebe će se znati pored mene:
Zašto da razdvajaju pogrebene?
6.
Ljudi su pravedni za mrtve; mladi
Uznose ono što su stari kleli.
Ne mora ni do sedih da se radi
Da prolaznost se shvati, kad se želi;
Ne živi čovek duže ni od cveta,
Pred večnošću sva njegova su leta
Kraća no tren. U kolevci još samo
Dušu samoći možemo da damo.
7.
Tako i njeno delo. Ja ponekad
Posmatram, sam, zaboravljen od sviju,
Kako se plavi užurbana reka
I gubi se u vale, koji liju
Kroz nabore od pene bele pruge;
Dok gledam to, ja nemam misli druge
I pustoši mi ravnomerni šum
Čisti od predubokih misli um.
8.
I tu sam srećan ... O, da mogu sada
Zaboravit bar njen pogled samo!
Izvor svih suza, bezumlja i jada!
Drugi već negde njome vlada tamo,
A i ja drugu, ko da nežno volim . ..
Želim da volim - i nebesa molim
Za nove muke: al' mi, kao rana,
U duši živi spomen starih dana.
9.
Nisam drag nikome od ovih ljudi.
Sam sebi sam već težak, kao svetu,
Tuga po mome liku često bludi,
A hladan sam i gord; za masu kletu
Čak zao; no toj rulji ja i ne dam
Da mi u srce tako drsko gleda!
Zašto da sazna da je ono čisto?
Sumrak, il' plamen - njoj je to isto.
10.
Crni se oblak niz nebesa šeće,
Kobni mu plamen iz nedara vreba;
Kada se otme, oganj sve što sreće
Lomi i pali. Samo tren mu treba
Da blesne, sprži i da nazad pođe.
I ko do izvora će da mu dođe,
Ko kušati gde oblaku je snaga?
I zašto? kad će nestati bez traga.
11.
Budućnost me uzbuđuje i brine.
Gde će me snaći kraj, šta će mi proći
Sve duša, u kom kraju će da sine
Ono što volim, da li će to doći?
Al' ko me voli, i ko bi me rado
Čuo i poznao? S dubokim jadom
Vidim - zlo je što takvu ljubav molim,
I shvatam, manje ne mogoh da volim.
12.
U ljubav ne veruju mnogi ljudi
Pa su i srećni; drugi u njoj love
Želju što samo se u krvi budi,
Rastrojstvo mozga, ili samo snove.
Nemarno za ljubav određenje svoje,
Al' to je najsilnija strast! - i to je
Za mene neophodnost; i baš stoga
Voleh svom snagom duše bića svoga.
13.
Ni prevare me nisu mogle spasti,
Jer u dubini svih tih mojih rana,
Dok mi je srce tužilo u strasti,
Življaše ijubav, bog iz mladih dana;
Tako u rupi starog utvrđenja
Mladica breze ižđika iz stenja,
Zelenilom nam svojim pogled hrani,
I krasi taj mračni, mrki granit.
14.
I došljak će je žaliti zbog njene
Sudbine. Prepuštena buri, žezi,
Bez zaštite, na kraju će da svene
Pre vremena, i onda zbogom brezi;
Al' moja breza ne da da je s brda
Iščupa vihor: ona mi je tvrda;
Samo u slomljenoj će duši strast
Tako da ima bezgraničnu vlast.
15.
Životno breme ne može je strti,
Niti će duša postati joj ledna;
Neće je sudba lako dati smrti,
Pobuniće je; osvete će žedna,
Protiv te svemoćne na mnogo zala
Da bude spremna, mada bi i znala
Da rastera u hiljadama jad:
Sa takvom dušom — bog si ili gad ...
16.
Oduvek pustinja mi beše mila.
Vetar po žutim bregovima golim,
I kopca u višini, tromih krila,
Oblaka senke niz ravnicu volim.
Ne zna za jaram ovde čopor žustri,
I srećan je krvolok onaj pusti
U nebu plavom, i stepski oblačak,
Slobodnijega leta, sjajem jača.
17.
Misli o besmrtnosti ljudskog dana
Obuzmu um, ko gorostasi jaki,
Kad se prostranstvo stepskog okeana
Zaplavi ispod oka; zvuk tad svaki
Iz vaseljenskog sklada, svaki čas
Radosti ili patnji - i za nas
Razumljiv biva: u tom trenu znamo
Sva objašnjenja sudbine da damo.
18.
Kad u divljinu popneš se visoko
U onaj čas kad dan već gubi moći,
Na zapadu ti sunce vidi oko,
Na istoku, pak, senke bliske noći,
Pod tobom žbunje, stenje i magline,
Okolo - gore čarobne visine,
Što kao oblaci iz bure stoje
A vrhove im čudne zrači boje.
19.
Srce je puno, puno prošlog doba,
I silno bije; mašta razigrana
Podiže kostur prošlosti iz groba,
Lepote, skoro ko iz prošlih dana.
Tako se svi portretom svojim diče
I kad na njega više i ne liče.
Bar platno će nam blesak oka spasti,
Kad utrne od vremena i strasti.
20.
A šta je lepše od tih piramida
Prirode, od tih gorskih glava?
S njihovog lika nadmenost ne skida
Niti sramota, niti carska slava;
O rebra im se oblači što hrle
Ko hrpe - drobe, munje ognjem grle
Vrhove stenja; stenje, pak, zar haje:
Ko je kod neba, zemnom se ne daje.
21.
Tužan je izgled stepe, gde bez muka,
Njišući samo posrebrene trave,
Orao luta slobodno, bez zvuka,
I goni prašne oblake što dave.
I najoštrije oko može tamo
Da nađe dve-tri breze samo
Što ispod plavičaste magle guste
Crne se uveče iz dalji puste.
22.
Život je prazan kada borbe nema.
Zaronivši u prošlost, malo dela
U njemu čemo naći, pa ne sprema
Veselja duši dok nam plamti cela.
Ja želim delovati, želim jako
Svaki dan besmrtnost da bude, tako
Ko sen junaka, i, dok to me zrači,
Ne mogu shvatiti šta odmor znači.
23.
U umu mom se uvek nešto budi,
Kipti i zri. I tuga mi i jadi
Bez kraja nemir unose u grudi.
Šta u životu čovek pre da radi?!
Ostaće nešto - večito se bojah -
Kratak je vek! - žed za životom moja
Jača je i od njegove strahote,
Mada ja tuđe prezirem živote.
24.
Postoji čas kad um se bistri ledi;
Postoji sumrak duše, želje kada
Postaju mračne: misao kad bledi;
Poluton izmed' radosti i jada;
Duša je sebi teška u taj mah,
Život je mrzak, al' smrt rađa strah.
U sebi samom vidiš koren muka
I nemaš zašto da na nebo kukaš.
25.
Ja sam na takvo stanje sasvim sviko,
No ne može se jasno to izreći
Ni demonskim ni andeoskim slikom:
U njih se takav nemir neće sleći,
Demon je zlo, a anđel - svetac.
Samo se u čoveku svetost sreta
Sa porokom. I sav jad što nam stroga
Sudbina nosi, potiče od toga.
26.
Još niko nije dobio sto želi
I to sto voli, čak i onaj kome
U pregrštima nebo sreću deli,
Kad život preda prisećanju svome,
Pronađe da je mogao da bude
Srećniji da mu sudba nije želje lude
Zatvorila. I talas s tihe drage
Da obali se vrati - nema snage.
27.
Kad, gonjen vetrom što se s kopna svali,
Šišteći, juri s penom koju stvara,
On večno pamti dragi rodni zaliv
Gde se odmarao u dnu ševara;
I možda opet naneće ga kiša
U drugi zaliv, al' on neće više
Pronaći svoj mir: more se ne menja
Za san u senci priobalskog stenja.
28.
Znam sudbu svoju, kraj života svog,
Rana mi tuga skupi bora splet;
Za muke moje znade samo bog;
Al' ne mora ih znati hladni svet.
Upamtiće me. Moje smrtne rane
Strašne će biti: zemlje će se strane
Užasnuti, dok tu, na rodnoj grudi,
I spomen na me prokleće ti ljudi.
29.
Svi. Ne, ne svi. Postoji biće jedno
Spremno da voli - mada ne i mene;
Bez vere k meni, dosad beše ledno,
Al' ipak neće s drugima da krene
Jer će se srce puno ognja s jadom
Setiti proročanstva koje dadoh,
I oči, sada vesele i jasne,
Od suza će se zamagliti kasne.
30.
Znam da me tamo krvavi grob čeka,
Bez molitve kraj, i bez krsta raka
Na divijem kopnu razjarenih reka,
U večnoj magli gde je pustoš jaka;
I samo mladi stranac će iz stenja,
Privučen slavom, il' iz sažaljenja,
Il' zato što radoznalosti sledi,
Na humci mojoj ponekad da sedi.
31.
I reći će: zbog čega mu u jadu
Ne pritekoše ljudi, kako nije
Imao prijatelja, što mu nadu
Ne vrati pozdrav koji ljubav krije?
Bio je dostojan. I, dok me žali,
Pogledaće on, uzbuđenja pun,
Videće oblake plave ko vali,
I belo jedrilo, i brzi čun.
32.
I moju humku! - mili moji stari
Snovi su nalik ovim. Lepo biva
Neostvareno sve - i ima čari
U slikama tim; al' je muka živa
Opisati ih: misao je jaka
Dok razmerom je ne sputa reč mlaka
Dok može, u slobodi, kao igra proći,
Ko harfe zvuk u ćutanjima noći.
Gość w 2019-07-31✕
Kolekcje zawierające "1831-го июня 11 дня"
| 1. | Songs (and Poems) with Years or Decades in the Title |
Mikhail Lermontov: Top 3
| 1. | Парус (Parus) |
| 2. | Выхожу один я на дорогу (Vyhozhu odin ya na dorogu) |
| 3. | Казачья колыбельная песня (Kazach'ya kolybel'naya pesnya) |
Frazeologizmy z utworu „1831-го июня 11 дня”
| 1. | Nemam reci |
Komentarze
Prevod: M. Sibinović.